Вы - 578-й читатель этого произведения
С того дня, как понятие бога стало научным термином, а фундаментальная наука смогла объяснить все былые пробелы в собственных теориях и постулатах, а так же удалить несостоятельные и отмершие свои отрасли, мир не стал лучше, он так и остался противоречивым творением, где наука не оставила места Вере и душе. Аргель Фининг. Объясненный бог. 2231 год.
Пролог.
С того дня, как понятие бога стало научным термином, а фундаментальная наука смогла объяснить все былые пробелы в собственных теориях и постулатах, а так же удалить несостоятельные и отмершие свои отрасли, мир не стал лучше, он так и остался противоречивым творением, где наука не оставила места Вере и душе.
Аргель Фининг. Объясненный бог. 2231 год.
Свет. Он не бывает столь ярким. Впрочем, что я знаю о свете? Это всего лишь электромагнитное излучение, регистрируемое моими глазами. Информация, проходящая каскады изменений в моем новом теле. Меня снова вытащили из небытия, выдрали из хаоса междумирья. Так кто ты, прошедший предбанник ада, проползший все коридоры Промежутка? Меня зовут Алекс Вэйн, и я… подопытный. Я функция, я замена лабораторным крысам в новом времени.
-Вставай, – вот еще одно мнимое взаимодействие, звук – чередование разряжений и сгустков давления окружающей среды, в мгновения ока достигающего моих ушей, спустя наносекунды превращенных в импульсы, струящиеся по нейронным связям моего мозга. Я знаю это, каждый младенец это знает. Но никто не осознает это так остро. Я пытаюсь уйти обратно в мир промежутков, но сила, держащая мою душу, сильнее моих желаний. Ей удалось выдрать меня оттуда, откуда раньше не было возврата, и так просто она меня не отпустит. Что ж, это я. Открываю глаза – два бездонные голубых колодца, что так шокируют незнакомых с посланниками. Но тот, кто стоит напротив меня, не шокирован, он более чем привык к этому. Я вижу пульсирующее красное свечение вокруг его тела, с головой выдающего в нем хватателя душ, значит машина не справилась, значит меня выдернули внештатно. Единственным ответом на мои вопросы был презрительный взгляд хватателя, словно я был недостоин лицезреть его противную рожу.
-Тебя ждет Совет, - пророкотал он своим глубоким, неестественным голосом, прежде чем его воля потащила меня вслед за его тяжелой поступью.
Иногда мне казалось, что хвататели уже не люди, что за антропоморфной формой сокрыто нечто иное, нечто, от чего даже у меня шли мурашки по коже. И вот это существо плыло на крыльях собственного Д-поля, жалкая часть которого расходовалось на меня. Сопротивляться его воли чистое безумие, да и смысл? Наш путь пролегал по пустынным коридорам базы «Аграил», пока перед нами не предстала стальная переборка. Хвататель вскинул руки словно в молитве, и она с противным хлюпом лопнула, впуская нас. Но стоило нам пройти ее, как она с шелестом восстановила свою былую форму. Впечатляющая демонстрация силы. Впрочем, не первая и не последняя, хотя жнецам Ордена такие демонстрации не нужны. Вполне возможно для него это был самый простой способ прохождения. Между тем тиски его воли отпустили меня, и я стоял во тьме зала полностью голый и беззащитный.
-Доложи свои успехи, посланник, - прошелестел многоголосый шепот. Он был тих, но при этом слышался всюду, даже если заткнуть уши. Он вибрировал и врезался сотнями разных обертонов в мой разум.
-Я прошел третий круг, и почти дошел до печати, прежде чем мое время вышло, - сказал я пустоте, жадно глотавшей мои слова.
-Ты должен поторопиться, у нас большие надежды на тебя, ты продвинулся дальше всех.
-Но советник, Элай дошел до пятой печати, - удивленно ответил я.
-Элайа больше нет с нами, хранители не дремлют, - их равнодушный тон начал раздражать меня, что им еще одна человеческая душа? Еще одна жертва на алтарь во имя их бессердечных идеалов. Элай, упокой хаос твою душу, - вместо него мы нашли нового, ты обучишь его, а теперь отдыхай, Промежуток ждет тебя завтра на рассвете.
В моей келье (а по сути камере) меня уже ждал обещанный ученик и вынужденный напарник. Он дернулся, вставая с кровати при виде меня, словно я застукал его за недобрым делом. Я ободряюще кивнул ему, протягивая руку для знакомства.
-Алекс, - представился я как можно более дружелюбно.
-Петр, - ответил он, обретая пошатнувшуюся уверенность.
-Петр, - задумчиво повторил я. Имя было непривычно, оно щекотало язык обилием глухих звуков. - Русский?
-Да.
-А ты я смотрю немногословный, или у вас в сибирских краях так принято?
Я заметил, как его щека слегка непроизвольно дернулась - что же тебя так зацепило?
-Нет, это я болтать понапрасну не привык, - парировал он сдержанно холодным тоном.
-Сработаемся, - кивнул я одобрительно, заваливаясь на кровать, - завтра на рассвете будет ходка, на рожон не лезь, делай всё как я говорю, иначе долго не проживешь. А теперь спи, завтра будет долгий денек.
Русский не стал допытываться что да как, видимо и в правду не привык трепаться. Я присмотрелся к его ауре - сочные синие цвета полыхали в нем и лишь над головой светился бордовый венчик. Типичная энергетика посланника и при этом сильного. Я снова одобрительно кивнул, и, отвернувшись, моментально уснул.
1. Инициация.
Стало ясно, что материи нет в том виде, в котором мы ее представляем, мир ни что иное как конгломерат информации, регулируемый и направляемый законами. В дальнейшем стало известно, что все законы, включая человеческие, лишь производные от единственного всеобъемлющего Закона. И это, в сущности, и есть Бог, точнее его проекция на сотворенное им. Каждая элементарная частица, каждая сущность, каждый человек несет в себе частицу Бога, и она проявляется во всем: от законов физики до психики человека.
Андрей Волков. 2087 год.
Никогда не любил утро перед походом, да еще и столь скорым и внештатным. Мытарство пробуждения усугублялось еще походом прошлым, ведь после каждой ходки, чтобы полностью придти в чувство требуется неделя, а то и две. В этот же раз мне такой роскоши не предоставили. Вот так я и лежал, раздираемый противоречивыми чувствами, боясь спугнуть последние крупицы сна. Но как бы я ни старался, они утекали, словно песок сквозь пальцы, и мне стало невыносимо лежать на этой жесткой кровати. Я поднялся, с удивлением обнаружив Русского, смирено молящегося на потрепанную икону. Верующий? В наше время есть еще верующие? Да уж! Щедра Россия на чудеса. Тут он, видимо почувствовав мой взгляд, повернулся, сердито глянул на меня, затем, отвернувшись, что-то пробормотал и спрятал икону в шкафчик.
Я, сделав вид, словно ничего не произошло, пошел умываться. Потом мы в полном напряженном молчании позавтракали, хотя этот ритуал был совершенно бессмысленным. Петр совершенно не желал заводить разговор, а я не настаивал. Впрочем, мне это было даже на руку, главное, чтобы дошел куда надо и выполнил свою роль. Минут через десять в стене протаяло входное отверстие, в котором тут же появился хвататель и два охранника. Смысл их присутствия до меня так и не дошел, впрочем, наверно, что бы у Русского не было соблазна устраивать тут фокусы с побегом и прочим.
Нас долго вели пустыми и холодными коридорами базы, пока мы не пришли в центральный дольмен. Это было куполообразное, круглое помещение с высокими густо исписанными геометрическими узорами стенами. Потолок терялся в темноте, но и там нам чудились слабосветящийся орнамент, словно родившийся в помутненном рассудке сумасшедшего геометра. Пол был гладким и зеркально-черным, и лишь неизменные узоры нарушали его блестящую поверхность. Русский суеверно переступал многочисленные хитросплетения из линий и кривых, я же и наши конвоиры шли молча и невозмутимо, лишь эхо шагов гулко растворялось в молчании стен. По центру виднелось возвышение из нескольких плит, сложенных друг на друга, наподобие алтаря. Если оглядеть зал сверху, то было видно, что алтарь стоял в центре гигантских геометрических фигур - трех равносторонних треугольников, вписанных в окружность стен и повернутых друг относительно друга. Вместе они образовывали правильную девятиконечную звезду. В сущности, весь дольмен был огромным концентратором Д-поля. Его математика высчитывалась долгие годы в стенах ордена, и не одна сотня душ была потрачена на все эти бесчисленные пентаграммы, треугольники, и прочее. Здесь нам предстоит умереть.
Нас пристегнули к шершавой поверхности алтаря. Проклятый хвататель расчехлил свой ритуальный нож, увидев который Петр сразу же бешено завращал глазами и попытался закричать, но непомерно раздутое д-поле Жнеца не дало ему издать предательский звук. Я закрыл глаза и глубоко вздохнул, привычно расслабляясь в ожидании удара. Короткая и острая боль кольнула мое сердце, и неумолимая сила сразу же вздернула меня и нещадно закрутила, что бы со всей силой и злостью плюхнуть меня на грешную землю, но уже совсем в другом мире. Следом, сверкающим болидом рухнул Русский, он лежал, безумно крича и хаотично дергаясь. Я запрыгнул на него, придавив всем своим весом увеличенным силой своего д-поля.
-Не дергайся! Успокойся! – Кричал я, в попытках достучатся до остатков его разума, - Ты жив, слышишь, ты живой! – Первый раз у всех такая реакция. Эх, где же ты, Элай, успокаивавший меня так же, бездну времени назад?
Петр затих, но все еще тяжело дышал, несмотря на то, что здесь это не более чем привычка.
-Где мы? Что случилось? – Наконец просипел он.
-Добро пожаловать в Промежуток. Это мир слегка упорядоченного хаоса, мир полусмерти и полужизни. Мир промежуточных состояний. Есть шутка, что это предбанник Ада, но, на самом деле скорее наоборот, впрочем, и там выше, – я показал на свинцовое небо, - явно не рай. Достоверно известно, что души умерших попадают сюда, но это всего лишь бледные тени, практически мгновенно растворяемые здешней средой. Лишь единицы способны пробыть здесь достаточно долго. Ты посланник, как и я.
-Но зачем так жестоко?
Я присел на близлежащий камень, впрочем, этот камень может оказаться здесь чем угодно – в мире промежуточных форм ни на что нельзя положиться.
-Насильственная смерть вкупе с особым местом и методом исполнения продлевает время нахождения здесь. А Ордену плевать на наши ощущения, мы для них лишь инструменты - главное результаты.
Мой собеседник, многозначительно хмыкнув, присел возле меня.
-А в чем собственно цель?
-Вот это даже они смутно понимают. Здесь есть семь печатей и десять хранителей. Их имена взяты из Каббалы: Кетер — корона, Хохма — мудрость, Бина — понимание, разум ум. Это три высших - встретишь их беги не оглядываясь. И семь нижних: Хесед — милосердие, Гевура — могущество, Тиферет — красота, Нечах — вечность, Ход — великолепие, Йесод — основание и Малкут – царство. С этими еще можно сладить, но не уничтожить. Они хранят печати, что за ними неизвестно. Имя бога, слово, кольцо всевластия, или еще какой-нибудь могущественный артефакт.
-Хех, как банально…
-А никто и не говорил, что цели Ордена отличаются высокими материями. Ну ладно, продолжим. Итак, раз в этом мире нет наших физических тел, решающую роль в нашем существовании играет наше собственное Д-поле. Надеюсь тебе не надо объяснять, что это такое?
На лице русского гуляло немое недоумение.
-Понятно. Д-поле, это поле, порождаемое нашими душами, в сущности и наше физическое тело в материальном мире является его продуктом, и после смерти человека его тело уже больше не поддерживается этим полем и, не способное сопротивляться мировому хаосу, постепенно разрушается. Д-поле - это свет нашей души, духовная энергия способная манипулировать физическим пространством.
Русский пожал плечами, меня уже начали бесить его странные манеры. Он вроде бы и не знал ничего, а в тоже время возникало ощущение, что все это он уже знает и лишь только играет роль неграмотной деревенщины. Я показывал ему способы управления этой силой, благо в этом мире она давалась легко и непринужденно. Он терпеливо повторял за мной, не допустив ни единой ошибки, отчего мои подозрения, только раздувались. Во мне росло ощущение, что Петр тянет время, словно ждет кого-то или чего-то. Но ощущение так и оставалось ощущением, и мне приходилось продолжать его тренировку.
На исходе пятнадцатого субъективного часа мир вокруг начал стремительно меняться. Краски текли вместе с ландшафтом, и где-то на границе был слышен многоголосый рев взбесившегося духового оркестра. Я вскочил на ноги – приближался один из хранителей - демонов этого мира. Но Русский не разделил моего беспокойства, он лишь поднял глаза к небу и что-то прошептал. А, между тем, прямо перед нами начал проявляться хранитель. Сначала это было легкое марево, перерастающее в перламутровое свечение, оно текло и переливалось, причудливо меняя формы, пока не приняло похожую на человека форму, и тот час же разгорелось ярким белым светом. Перед нами предстал гигант из света.
-Кетер! – воскликнул я.
-Именно так, смертный, - прогремел голос верховного из хранителей промежутка.
Я бросился в отчаянную и безнадежную атаку, но пространство вокруг меня мгновенно затвердело, замуровав меня не хуже бетона. Я чувствовал влияние чужого д-поля, и как же я удивился, поняв кому оно принадлежит.
-Извини, Алекс, так было нужно, - скорбным голосом произнес мой былой ученик, подходя к громаде хранителя, - я привел его, как и обещал.
-Нам было бы трудно найти его без твоей помощи.
-Пора приступать, все идет согласно сценарию. Созывай сефиры, - ответил ему Петр словно равному.
Громада хранителя на мгновение нестерпимо вспыхнула, и вокруг начали появляться другие хранители. Я все еще пытался вырваться из своего заточения, но все мои попытки терпели крах.
-Согласно воле Его и слову Его мы открываем семь печатей, - ревели хранители.
-Да будет так, - вторил им Русский (да кто же он на самом деле?).
-И низринул идею его, - на распев произнес старый знакомый Йесод, хранитель первого ключа, - ибо всякая идея живёт в Нём, либо не рождается вовсе.
И окутало его красное сияние.
-И низринул форму его, - продолжал Тиферет, - ибо форма его в мире Его есть душа окаянная.
Произнес и вспыхнул оранжевым.
-И низринул сущность его, - подхватил Малкут, - ибо всякая сущность во времени
есть сущее Его.
И оделся в желтое свечение.
-И низринул имя его, - это был Ход, - ибо всякое имя в пространстве явление промысла Его.
Его цветом стал зеленый.
-И низринул слово его, - произнес Гевур, - ибо всякое слово в мире лишь язык Его.
И осветил окружающий мир голубым.
-И низринул свободу духа и дух свободы его, - добавил Хесед, - ибо полная свобода дана лишь Ему, а иная разрушит музыку сфер Его.
И добавил в окружающий сюр синие оттенки.
-И низринул память праха его, - закончил Нецах, - ибо всякая память в царствии Его, есть Он ныне и присно и вовеки веков.
И наложил на мешанину цветов последний фиолетовый штрих. И в ту же секунду там, где соединялись все семь свечений, образовался чистейший белый свет.
Русский, стоявший вокруг трех высших сефирот, удовлетворенно кивнул.
-Пусть все свершится, - грянули Кетер, Хохма и Бина.
-Да будет так, - повторил за ними Петр, - прости Алекс, ты поймешь со временем и тогда вернешься к нам, наполненный мудростью и силой.
И сразу же его воля толкнула меня в белый огонь.
2. Рай бывает только в аду.
Невозможно истинно верить в то, что познаваемо, в то, что просчитано, словно математическая теорема. В таком понимании не остается места богам, и все грешную землю занимают демоны. Пороки захлестывают людей отреченных от Его света, и они поддаются терпкой сладости запретного плода. Однажды найдутся те, кто захочет получить то, чего людям не полагалось…
Неизвестный. 2008 год.
Свет. Разве он бывает столь ярким? Однажды я уже задавался этим вопросом, и сейчас понял - он бывает еще ярче, в тысячи раз. Но этот свет был другой природы, нежели, то озверевшее стадо фотонов порожденных электричеством. Это был мягкий, густой свет, обтекающий и согревающий мое эфирное тело. Я купался в нем, словно вернулся в родную стихию, ласковую как чрево матери. Он наполнял меня небывалой радостью и несравним чувством покоя.
«Что ты делаешь здесь? Этот мир опасен для людей».
Прошуршал в моей голове мягкий, словно эманация этого мира голос.
«Я? А где я?».
«Это кузница душ».
«Кузница?».
«Здесь вблизи Истока создаются оболочки способные нести частички Его света, и отправляются вниз под защиту десяти сефирот, где получают воплощение и надежду на возвращение. К сожалению, мало что способно выдержать всю силу Истока».
«Но я здесь, и мне хорошо».
«Твой дух изголодался по великому свету, но он не способен впитать его весь, пока мы помогаем тебе ты можешь держать свой свет единой сущности, иначе он вольется в общий поток, чтобы устремится вниз, быть ослабленным десятью сефирами и пролиться живительным потоком на умирающий мир внизу».
«Я не хочу».
«Мы знаем, твое время еще не пришло».
«Кто вы?».
«Всего лишь руки его».
«А где Он?».
«Дальше чем мы способны вразуметь, за Истоком, где даже мы не способны выдержать сияние Его. Он скорбит, что созданное им настолько хрупко, но не ведает иного порядка вещей».
«Зачем я здесь?»
«Ты один из немногих смертных за всю историю миров побывавший здесь, и всем они попадали сюда не случайно, и всем показывалось одно и тоже, иное выше вашего понимания»
Свет померк, распался клочьями белесого тумана, отворив для меня привычный мир мягких отражений.
«Здесь ты почти Всё, здесь ты либо поймешь, либо останешься навсегда. Вспоминай…»
И я вспомнил: мать, былых друзей, всю свою жизнь. Я разматывал свою ее, словно клубок волшебных картин. Свой первый поцелуй, свою любовь и радость. Свою потерянную свободу и ликование побед. Я играл эпизодами, строил ажурные замки и небесные мосты. Это было истинное счастье, пока все то светлое не исчерпало себя, распавшись серым горьким пеплом. Орден, забирающий меня в свою цепкие лапы. Плачущая мать и океан боли следом. Бесчисленные бесчеловечные тесты, эксперименты и смерть, смерть... Отчаянная борьба с причудливым и безжалостным Промежутком.
НЕТ - кричал я в пустоту, а зло крутилось вокруг. Нет – вторили воспоминания и уносились прочь. Это не рай, только не для меня, слишком мало во мне добра и тепла, слишком мало…
«Я не хочу!»
«Ты и не можешь, твое время истекает. Либо останься и исчезни, либо возвращайся»
«Почему все так, почему?»
«Люди выбрали, вкусив плод познания, и нашли нового бога – силу науки. Он опечален»
«Но мы не видим иного, этот мир так устроен!»
«Вы просто не туда смотрите. Торопись…»
«Верни меня вниз»
Эпилог.
Снова свет – тусклое подобие, впитываемое мной, но оставляющее меня в холоде отрекшегося мира. Русский стоял в кругу моих бывших врагов, врагов на которых мне указали, врагов которых невозможно победить.
-Ты вернулся, мы не ошиблись, - сказал он, но в его голосе слышались вопросительные нотки.
-Кто ты? – задаю я давно мучающий вопрос.
-Я лишь исполняющий его желание.
-И какое же?
-Вернуть людей к его свету.
-Но хотят ли они вернуться?
Петр замолчал, опустив глаза. Некоторое время мы стояли в тишине.
-Иногда мне кажется, - наконец заговорил он, - что нет. Но люди просто заблудились, они забыли, их слепит свет познания и власти. Я… нет, мы, хотим исправить Его ошибку.
-Но почему бы ему не исправить ее самому.
-Творец и творение взаимоподобны, они как два отражения, составляющие одно целое. Изменить вселенную для Него равносильно изменению себя, а иначе как изнутри это невозможно. Именно поэтому поменять мир можем лишь только мы сами.
Я закрыл глаза, и вспомнил про тот Свет…
Комментариев нет:
Отправить комментарий