Без жертв.

Факультет ненужных вещей

2005, #47 (493)

Сразу видно, что автор сам, по всей видимости, на журфаке не учился и обобщает все в отрицательную сторону без достаточных на то оснований. А между тем и Влад Листьев, и Татьяна Миткова, и Евгений Ревенко, и целая плеяда нынешних талантливых телерепортеров, газетных и радиожурналистов, сотрудники ведущих информагентств — это именно выпускники журфака МГУ.

Кроме того, подавляющее большинство выпускников журфака работает по специальности, т. е. в журналистике, что также является несомненным достижением и показателем приверженности людей выбранному пути, последовательности и стремления найти свое место в жизни.

Действительно, наверняка среди студентов и выпускников факультета встречаются ленивые, недалекие или не имеющие каких-то профессиональных навыков люди, но ставить при этом клеймо на весь журфак по меньшей мере недальновидно.

Разумеется, странно было бы утверждать, что выпускник должен уметь все и сразу. И «возиться с новичками» — это неотъемлемая часть работы любой редакции. Всему требуется время, и я с трудом верю, что журфаковцы такие тупые, а пришедшие из Физтеха или МАИ хватают все на лету.

Удивляет как раз то, что, видимо, считающий себя большим профессионалом в области сетевой и журнальной журналистики автор не удосужился даже привести в своей статье иное мнение, дать слово представителям или выпускникам факультета журналистики, предпочитая вместо этого давать субъективную, односторонне-отрицательную оценку проблемы.

Александр Смотров, старший корреспондент РИА «Новости» в Великобритании, выпускник журфака МГУ 2002 года


К сожалению, вынужден признать, что значительная часть предъявленных автором укоров журфаку имеет под собой достаточные основания. Особенно это касается профессиональных дисциплин, качество преподавания которых в редких случаях соответствует хотя бы минимальному уровню общего журналистского образования. Конечно, автор в некоторых своих пассажах перегнул палку, фактически обвинив весь преподавательский и студенческий состав факультета в профнепригодности. Но, регулярно встречаясь с подобными «журфакерами», которые двух слов на семинарах (и, соответственно, в создаваемых ими «текстах») связать не могут, и некоторыми преподавателями, у которых оценка «отлично» — самая массовая, не могу не понять автора.

Увы, студенческий контингент на журфаке неуклонно растет, постоянно теряя свое качество. Теперь 25 человек в группе — норма, занятия по истории зарубежной журналистики проводятся раз в две недели в течение одного (!) часа. При этом на занятия подавляющее большинство студентов приходит неподготовленными, не знающими даже тех фактов, которые жирным шрифтом выделены в любом школьном учебнике! О каком высшем образовании может идти речь, если невежество большинства стало нормой, а требования к знаниям — исключением?

С другой стороны, на факультете работает целая плеяда уникальных преподавателей, отдавших факультету всю жизнь и все свои силы, которые работают для того, чтобы воспитать уникальных профессионалов своего дела. Таких выпускников, уверяю вас, с охотой берут на работу в самые разные редакции. Да, таких у нас меньшинство, но это не значит, что журфак стал «факультетом ненужных вещей» — слишком это сильно и несправедливо сказано.

Однако в любом случае благодарю вас за то, что начали эту, несомненно, полезную для журфака МГУ дискуссию. Уверен, что ему она пойдет только на пользу.

Антон Назаров, преподаватель факультета журналистики МГУ, директор по внешним связям Гильдии издателей периодической печати, выпускник факультета 2001 года


Проблема состоит не в качестве образования, а в студентах, которых набирают на журфак. Подавляющее большинство из них не знает даже школьной программы, а об общей эрудиции вообще говорить не приходится. Год назад мне пришлось помогать своему научному руководителю и принимать зачет по истории ХХ века стран Западной Европы и Америки. На мой взгляд, предмет — один из ключевых для журналистов, освещающих проблемы современности. Предмет, который ты заочно знаешь, так как живешь в современном мире и интересуешься тем, что происходит вокруг тебя. Мой шок не поддается никакому описанию. На вопрос о том, кто был у власти в Германии в 30−х годах, в ответ слышишь: Герхард Шредер! И это после подсказок «ну вспомните, кто затеял Вторую мировую войну…». В среднем из десяти человек лишь двое имели осмысленный взор и на очевидные подсказки находили правильный ответ, один из двадцати обладал неплохой, но не самой широкой эрудицией…

Поэтому я полностью разделяю негодование автора статьи, однако хотела бы сместить акцент с «некачественности образования» на отвратительный коррумпированный подход при наборе студентов. Именно здесь, на мой взгляд, коренится причина сегодняшней профнепригодности журфаковцев, которые в большинстве своем ничем не интересуются и ни к чему не стремятся. Поэтому при всем профессионализме и энтузиазме преподавателей вылепить из них что-то путное чаще всего представляется нереальным.

Без подписи


Я разочаровалась в журфаке МГУ. Поступая туда, я надеялась, что мне как минимум будет интересно здесь учиться. Я ошибалась. Из всех лекций, что нам читают, слушать возможно только одного-двух преподавателей, как правило это литература. Что касается профессиональных предметов, то их либо читают 80−летние старички, которые трясущимися руками рисуют на доске график работы редакции, как рисовали и 50 лет назад, либо вообще такие люди, которые непонятно как на журфак попали. Часть преподавательского состава просто не ходит на свои занятия, никак это не обосновывая. Некоторые преподаватели в конце семестра, получив аттестационный лист, вспоминают, что «ой, я, оказывается, должна была у вас еще один предмет вести, литературную работу журналиста… а я вас отпускала все время со второй пары… ну извините, я не знала, мне как-то не сообщили об этом… ну ладно, я вам зачеты по нему всем поставлю, вы только не говорите никому».

Что касается студентов, здесь тоже не лучше дело обстоит. То, насколько продажны на журфаке места, я поняла, когда увидела во время вступительных экзаменов 170 пятерок по английскому языку (пятерка на экзамене по английскому означает идеальную работу, работу, в которой нет ни одной ошибки — ни в письменном эссе, ни в тесте, ни в ответах на вопросы). 170 идеальных работ — это как-то не пахнет реальностью. Кроме того, знакомые мне люди честно признавались потом, что заплатили 3000 долларов за каждый экзамен и, не готовясь, поступили на бюджетное отделение, и таких очень много. Я не знаю, чего они хотят от журфака, но они туда приходят, по-моему, только потусоваться-поесть-посидеть в курилке-потрепаться-ну и сходить, может, на какой-нибудь семинар, про лекции молчу: на большинство из них ходит не более 30% учащихся.

В общем, положение на журфаке действительно довольно плачевно. Но есть там люди талантливые, есть. Их очень мало, и у них, как правило, с учебой не складывается, потому что они заняты работой и вовремя поняли, что кругозор свой, о необходимости наличия которого у журналистов все только и говорят, расширять придется на стороне. В любом случае, если человек хочет учиться — он выучится везде, но есть одно «но»: там, где ему будут помогать в этом, процесс пойдет гораздо лучше.

Студенка второго курса журфака МГУ